В какой-то момент Лири был на грани умопешательства, раздираемый на куски обуявшими его противоречиями. Над ним склонилась легкоодетая младшая сестра, гладящая и обнимающая его, да такая прекрасная и нежная, что принцу были и сквозь тунику и плащ была видна белизна ее тела, он смог рассмотреть девичью грудь, живот, плечи, изгибы бедер и дикой силы вожделение овладело им внезапно, требуя немедленно вскочить, накинутся на Мари, как волк из засады на беззащитную козорчку и учинить с ней желаемое...
Но в тот же миг другая часть его сознания потянула Лири назад - ведь она же не просто девушка-эльфийка, она - сестра, родная по крови, пришедшая за защиттой и утешением, а он с ней так... как какой-то вонючий гоблин или того хуже - орк!
Но она так прекрасна и так давно желанна... Но она - сестра... но прекрасна... но родная... но голая... но сестра... но вожделенная... но Марилла... но... но... но... но...
Не в силах выбрать между похотью и долгом, и сносить дальше эти чудовищные перезвоны этих "но" в голове, Лири схватился обеими ладонями за виски и испустил долгий, мычащий вой, должный заглушить непереносимую какофонию между ушами, и впал в обморочное состояние...

Лири ел почти не ощущая вкуса, просто потому, что добрые, нежные руки сестренки подавали ему еду. А сам... сам смотрел на Мариллу так, будто она была сделана из усыпанного бриллиантами золотого самородка...
В конце концов, ей это надоело.
- Ну, - сказала принцесса строго, - что ты такое увидел у меня на лице? Там цветы не растут и узоров нету. Кушай, пожалуйста, спокойно. А не будешь слушаться - не посмотрю ни на папин завет, ни на то, что ты старше, а просто переверну на живот и отшлепаю, как котенка!
- Мари, - ответил Лири, - о, моя милая, родная, прекраснейшая на свете Мари... я ничего не хочу есть, не нужно... я сочиняю стихи...
Принцесса удивилась и широко раскрыла глаза.
- ТЫ?... Стихи? Что ж... в таком случае - почитай мне их, если можешь. - Она подперла рукой щеку и подняла хорошенькое личико к нарисованному на потолке облаку, похожему на кошачью голову.
Лири набрал в истомленную желание грудь побольше воздуха и начал читать по памяти:
«Ты на свете одна, одна,
Ты одна, как в году весна,
Ты одна, как в ночи луна,
И тебе среди звёзд дорога.
Даже так горячо любя,
Надо знать: предстоит борьба,
Надо мне победить себя
И соперников, коих много...»
Но не успел Лирейн дочитать, а Марилла похвалить стихи, которые ей очень понравились, как за окнами орноса заржали кони, загремело железо и в само собой распахнувшееся окно влетел вольный ветер, полный запахов лошадей, горячей стали, тревоги, злых надежд и борьбы!

В этот момент Лирейн решился! Проснувшиеся в нем демоны неистового желания сотрясали тело, переворачивали мозги и туманили глаза. Мнился ему бесподобно возбуждающее, просто какой-то животное совокуплдение с Мари, к которой принц уже давно вожделел, но никак не решался подступиться, зная, что отец этого, мягко говоря, не одобрит, а попросту накажет так, что мало не покажется!
Уже давно, с тех самых пор как только в нем впервые зародилось это манящее, еще неясное желание, родная сестра сладко томила его, врывалась в полуночные мечты и своими фантомными прелестями заставляла руки Лирейна сами собой залезать под ночнушку, пробираясь к нежным, мальчишеским местам. Хотелось что-то сделать ей, приятное или больное, нежное или стыдное, - но что? Целовать её ноги? Или бить её, долго и сильно, чтобы она смеялась от радости или вопила от боли? И то, и другое, может быть, желанно ей, но мало. Что же надо сделать? Как принести свою кровь и своё тело в сладостную жертву его желаниям и её стыду?
Почти вне себя от страсти, Лирейн решил действовать без промедления. Такую возможность, как внезапный отъезд отца и свою болезнь нельзя не использовать!
«А если что - всегда можно сослаться на охватившую горячку и безумие, внесенное в мою больную голову отравляющим дымом чудовища!» - решил он, оглушенный вожделением.
Почти не соображая, что делает, Лирейн поскочил к окну, встал сзади сестры и, делая вид, что прощается с отцом, благословляя на бой, одним движением обеих рук задрал на Марилле тунику, оголив прекрасные бедра! И, пока она не опомнилась, пристроился позади, принявшись проникать в желанную, неимоверно манящую именно своей недоступностью девушку! Совершенно разошедшиеся демоны в голове торжествовали...

Отредактировано Лирейн (2008-01-09 22:56:47)

Но не тут-то было! Обильно смоченный собственными полупрзрачными выделениями напряженный орган Лирейна искал путь в девственные глубины сестры, пока сам хозяин пыхтел, сопел, давил, переминался, растягивал ягодицы Мариллы руками, но никак не мог пробить броню чести испуганно сжавшейся "чести".
Однако, очень скоро сила и напор, бешенная похоть в голове и пустые глаза одержимого эльфа, словно соединившись воедино, сделали своё дело! Налитый кровью, прочный и твердый, как гранит, орган внезапно, без всякого предупреждения провалился внутрь Мариллы, задержавшись только у самой мошонки!
От боли, садянщей, горькой и страшной, от осознания что произошло и позора, гнеминуемо грозящегося обругшиться на их головы, бедная принцесса задергалась, забилась, принялась то стучать головой гназад, метя затылком по носу насильника, то хлопать по подоконнику, но деревянный косяк спереди и брат сзади не дали рыбке сорваться с крючка! Она охала, сама стыдясь своих рвущихся из глубин криков и почти что скулила, а Лирейн, тесно обхватив её руками, сношал со скоростью мартовского кролика, неистово и торопливо...

Марилла некоторое время еще посопротивлялась, но, понимая, что это бесполезно, затихла, сползла вниз и почти что улеглась ягодицами на пятки, спрятав лицо в ладонях, словно стараясь скрыть его в полу от стыда и горя...
Впрочем, Лирейну было не до того: он кончал, спустившись вместе с нею, даже умудрившись не вынимать орган из кровоточащего, разорванного лона. Он не знал, что едва болезненные ощущения растаяли, и по телу Мариллы поползли пугающе-приятные волны неизведанного наслаждения, как он разразился семенем, прибавив к акту обесчещивания еще и опасность занесения преступной беременности! Впрочем, потрясенной новыми впечатлениями пополам с отчаянием женщине, - О. Басс! Уже женщине! - было все равно. Она лежала распятая болью, стыдом, жалостью к себе и к брату... Марилле было мокро и противно от разлитой крови, а Лирейн выпрямился, прикрывая рукой стоящий орган, - весь в крови и неряшливых, белёсых ошметках девичества, не зная, что делать дальше...

У Лирейна, - смотря, - ничего не видели глаза, запахи, звуки - все пропало... Ему казалось, что он умирает. Болел позвоночник, противно ныл живот, ломило грудь, дерзко торчал все не опадающий орган, ставший для принца просто омерзительным отростком, способным лишь причинять страдания и ему и остальным, а на голову, - он чувствовал, - ему надели
свинцовый котел и без устали тарабанят по нему молотками...
Но ужаснее всего было то, что он совершенно не мог понять помнил, что произошло, где и как он мог причинить боль самому дорогому существу в мире - своей родной сестре. Было ли это на самом деле? Не туман ли демонического наваждения окутал юношу?! Но кровь, лужей растекшейся у подоконника и потом следы ведущие прочбь из орноса, но стоны, вопли, но гудящий член и медленно отвисающая мошонка...
- Мари... - крикнул он, долго и с удивлением рассматривая свою комнату, измочаленную и ставшую вдруг чужой.
- Мари... - снова позвал Лирейн. - Мари... - прошептал он, опускаясь на пол и закрывая лицо руками. Затем он как был голый, заляпанный внизу живота кровью, поднялся, постоял немного, потом, поискав, подобрал свой меч и медленно спустился по лестнице вниз...

орнос Лирейна --> гнездо-дворец